(традиция похищения невест)

Последнее воскресенье Пасхальной недели считалось Фоминым днем (чествовали святого Фому). Этот праздник и совпал с традиционной Красной горкой. После масленичной недели, Великого Поста и Пасхальной недели, это был первый день, когда церковь возобновляла благословение на брак и венчала молодых.  В Сызрани активно справлялись свадьбы. Звон колоколов Спасской башни сопровождал счастливых молодоженов. На свадьбе была традиция воровать невесту. Когда это появилось?   Попытаемся выяснить...

Свадьбы справлялись крестьянами преимущественно осенью. По деревням в это время шли бесконечные пиры. В одном селе народ до того развеселился на свадебных празднествах, что к концу мясоеда перед Рождественским постом не только в этом селе, но и в соседних местах в питейных заведениях оказался недостаток в водке. Высватал невесту, нужна водка — это называется «запил»; потом необходимо делать «пропой», иначе девку не отдадут; далее «сговор», свадьба, «княжой обед» и т. д.  По милости всех этих церемоний каждый крестьянин, сыгравший свадьбу, залезал в такие долги, что только с годами бывает в состоянии исправить понесенные убытки. Отчасти для устранения таких расходов, отчасти во избежание подневольного брака или по другим каким побуждениям, во многих местах брачные союзы заключались путем похищения невест.

 В старину обычай похищения невест был в большом ходу.

Умыкание невест широко практиковалось у наших предков. Из летописи Нестора узнаем, что оно бывало двоякого рода: насильственное и по обоюдному согласию, уговору жениха и невесты. Умыкание насильственное, по свидетельству нашего летописца, существовало у древлян. Они умыкали девиц на берегу, когда те выходили на реку за водой.  Но у вятичей и северян, стоявших на более высокой ступени развития, умыкали на игрищах по предварительному уговору с самими невестами.  Утверждение летописи служит прямым указанием, что похищение устраивалось по обоюдному соглашению брачующихся.

В прошлом веке умыкание невест помимо их собственной воли встречалось в крайне редких случаях.  Похищение по предварительному соглашению с девицей практиковалось во многих местах, в том числе и в Симбирской губернии.

Родители, по словам священника, редко соглашались выдавать своих дочерей в замужество, чтобы не лишиться в них даровой рабочей силы. Это и было поводом самокруток.

Познакомившись на беседах (иначе на посиделках, супрядках) с какой-нибудь девушкой, парень убеждает ее выйти за него замуж; та сперва, по обыкновению, отговаривается, но когда парень заручится каким-нибудь вещественным знаком ее согласия (лентой из косы или кольцом с ее руки), то начинает действовать решительнее. Он увозит ее с беседы в ближайшее село и там венчается.

О самокрутках в местной песне поется: 

                                 …В пятницу сосватали,

                                     В субботу запили,

                                     В воскресение ко венцу,-

                                     Не сказалась мать-отцу.

                                     Приехали от венца,

                                     Взяли пива и винца...

Самокрутки, самохотки, хотя и совершались без ведома невестиных родителей или даже наперекор всем их желаниям, тем не менее, кончались «покорою».  Обычай требовал, для счастия новобрачных, чтобы они возвратили себе расположение отца и матери невесты, умилостивили их, побудили переменить «гнев на милость».  После свадьбы все родственники, в том числе и родители жениха, отправлялись к дому невестиной родни, падали на колени и стояли до тех пор, пока не вымолят прощения молодым. Чтобы действие покоры на невестиных родителей было сильнее, им выставляли водку и подарки. Бывало, что с покорой шли только сами новобрачные. Это делалось преимущественно в тех случаях, когда, по недостатку средств, молодые ограничились только церковным венчанием и никаких пиршеств не справляли.

Строгие отцы, особенно если находили, что их дочери составили себе плохую партию (беден, нетрезвого поведения, ленив), не поддавались ни на какие подходы молодых. Не уступали никаким унизительным   их мольбам смилостивиться и простить.  Покорные девки подчинялись родительской воле и возвращались домой, но своенравные и более свободолюбивые уведомляли женихов с просьбою увезти из родительского дома снова. Случалось, что одна и та же девка совершала такие путешествия «туда и обратно» до пяти раз.

Для «новоженов» во многих местностях была обязательна выставка напоказ во время первой после заключения брака масленицы.    Долгое время держался обычай съезжаться молодым в понедельник на масленице в город, где они устанавливались на площади попарно, как бы на смотр. Торчать неподвижно на одном месте они должны были часа 3-4, - это называлось «столбами».  На «столбы» новожены выряжались во все, что только у них было лучшего и ценного. Если у молодого оказывалось две шубы, он одну надевал в рукава, а другую накидывал на плечи.  Молодухи же наряжались во все свои праздничные сарафаны и платья, а головы повязывали несколькими платками. Бедняки, при отсутствии собственного платья, чтобы не ударить лицом в грязь, занимали одежу для «столбов» у зажиточных людей.

Неудачные законные браки, даже при значительной свободе брачующихся располагать своею судьбой, в крестьянской среде были нередки. Между тем, формальный развод был  не доступен крестьянину. А мыкать всю жизнь горе с нелюбимым лицом тоже дело нежелательное или даже невозможное. Поэтому крестьяне прибегали к «расходке», разлучению. Такая «расходка», впрочем, практиковалась не особенно часто.  Наиболее страдающая сторона, жена, обыкновенно сносила все невзгоды семейной жизни до последней возможности. Только если жить с мужем становилось уже невозможно, она уходила от него. Случается, однако, что виновницею семейной неурядицы бывала и жена, тогда муж выгонял свою сожительницу или сам оставлял дом и отправлялся жить куда-нибудь на сторону. Расходка устраивалась по большей части самими супругами помимо чьего-либо постороннего посредничества. Когда у расходящихся имелись дети, они распределялись между супругами по взаимному соглашению, или же мальчуганы поступали к отцу, а девочки к матери. При виновности мужа или в том случае, если он изгонял жену, на него ложилась обязанность доставлять последней средства пропитания. В затруднительных случаях, когда обе стороны не могли разойтись мирным путем, дело решалось судом стариков или волостным. Стариковский суд относился к делу беспристрастно, тогда как волостной обыкновенно склонялся на сторону мужа.

Хранитель музейных предметов Кузина Людмила Сергеевна

При написании статьи использованы материалы из фондов Краеведческого музея