Лебедева Елизавета Федоровна (1923 г.р.) - ветеран Великой Отечественной войны.

У Елизаветы Фёдоровны Лебедевой осталось шесть фото­графии военных лет. Пожелтевшие, потертые по краям, но с уди­вительно четким изображением. Спасибо неизвестному фотогра­фу, который с помощью своего нехитрого оборудования, а самое главное - мастерства, сумел сохранить дух того времени. Видно, что солдатские шинели на девушках тщательно подогна­ны по фигуркам. И не факт, что платья из модного в ту пору креп­дешина выглядели бы лучше.

Чем дольше вглядываюсь в эти фотографии, тем больше от­мечаю: какие все-таки светлые, одухотворенные лица были у тех юных девушек! Наверное потому, что они верили в Победу и шли к ней безоглядно, целеустремленно.

Мы встретились с Елизаветой Фёдоровной в день ее девяносто­летия. На вопрос о том, как Елизавета Фёдоровна прожила свои долгие годы, она улыбается: - Да по-разному. Мужа любила и чтила, троих ребятишек вос­питывали. Когда сын Виктор защищал диплом об окончании ин­ститута в Норильске, летала туда с остальными детьми, чтобы погордиться его успехами.

Квартиру, в которой она живет, Лебедевы, считай, строили сами. Существовал тогда "горьковский метод", так как не хватало рабочих рук. И будущих новоселов обязывали трудиться "на доме" более 600 часов. Все семейство Лебедевых работало в поте лица, лишь бы перебраться из барака в благоустроенное жилье. Зато сколько потом было радости!

Но это будет уже в мирное время. А до того судьба Лизы скла­дывалась, как и у многих ее сверстниц. Родилась в селе Новое Томышево Ульяновской области, там и окончила семилетку. Ког­да началась война, поступила в школу связистов. А потом - служ­ба, хотя и не в действующей армии.

Основная обязанность Лизы и ее подруг - сортировка писем. Вот и ездили девушки в специаль­ных составах-"почтовиках". Отправляли на фронт и обратно мешки с треугольничками солдатских писем.

Командир у нас был хороший, жалел нас очень, понимал, что мы все еще глупые. Правда, строгость на себя напускал время от времени. Но следил, чтобы мы и накормлены были, и обуты- одеты. Конечно, нам все равно жилось лучше, чем мирному на­селению. Пусть сухарь, но он мой, а люди лебеду ели и пухли от голода. А сколько всякого насмотрелись! Когда в Сталинград при­ехали, то увидели, что вместо здания вокзала остались две лесен­ки - и все. Кругом руины, развалины, а города-то, по сути, нет, - вспоминает моя собеседница и замолкает.

Кстати, еще один яркий эпизод жизни Елизаветы Фёдоровны запечатлелся в ее памяти. Дело было уже в Сызрани после войны. Бабка Крылиха, хозяйка домишка, где девушка снимала угол, пы­талась нарядить бедолагу. Приведет, бывало, с рынка, который располагался рядом, какую-нибудь торговку с приглянувшейся вещью и командует мне: "Примеряй", - вспоминает она. - А у меня-то и денег нет! Отнеки­ваюсь как могу: мол, не подходит платье, расцветка не та. Хозяй­ка оглядит меня сама оценивающим взглядом и расплатится. Толь­ко и буркнет: "Постепенно отдашь".

Понимала пожилая женщина, как в таком юном возрасте хо­чется наряжаться и нравиться людям, особенно - молодым. Мо­жет, Крылихины старания сказались, а может, судьба тут сыграла роль, но "запал" на Лизу старшина из пехотно-пулеметного учи­лища. Статный красавец Михаил не одно девичье сердце разбил. А ему, кроме Лизы, и не надо было никого. Демобилизовался и предложил ей уехать с ним на его родину - в Кировоградскую область, где у него осталась старенькая бабушка. Но Лиза - де­вушка гордая, отправляться в чужие края просто так даже с таким молодцом не захотела: знай, мол, наших. И Михаил уехал один. Правда, вскоре вернулся и рассказал, что спросил разрешения на свадьбу у единственного родного и близкого человека. Такие вот были времена: люди чтили неписаные законы, относились к бра­ку, созданию семьи трепетно и с уважением.

Потом Михаил устроится на железную дорогу, будет трудить­ся до пенсии машинистом. А Елизавета оставит работу на почте и перейдет на мясокомбинат.

Наступит срок, и разлетятся из родительского гнезда дети, каж­дый устраивал свою жизнь. У Елизаветы Фёдоровны появятся вну­ки и правнуки. Не станет рядом и любимого мужа - Михаила Гри­горьевича.

Удивительное дело, но Елизавета Фёдоровна не ропщет на судь­бу, принимая все как есть. Это, наверное, еще и потому, что она - представитель другой эпохи, один из свидетелей Истории, людей, переживших войну, которых, увы, становится все меньше и меньше...

На фото - Лиза в центре со своими подругами Машей Мариничевой и Мусей Крикун. Харьков, апрель 1945 г.